Джулиан Барнс "Попугай Флобера".

"Ничто, имевшее отношение к Флоберу, не отличалось долговечностью. Он умер немногим более ста лет назад, и все, что осталось от него, - это бумага. Бумага, идеи, фразы, метафоры, чеканная проза, готовая зазвучать."

"Оба события кажутся одинаково неправдоподобными: одно слишком отдаленное, чтобы быть правдой, другое слишком знакомое, чтобы быть правдой."

"Как удержать прошлое? Возможно ли это вообще? Когда я был студентом-медиком, на танцах в конце семестра какие-то шутники запустили в зал поросенка, обмазанного жиром. Он проскальзывал между ногами, выворачивался из рук, истошно визжал. Люди падали, пытаясь поймать его, и выглядели при этом довольно глупо. Прошлое часто ведет себя как этот поросенок."

"Может быть, его тело обладало чувством такта: как только дух объявил, что безвременно состарился, плоть тут же подстроилась."

"В какой-то момент вдруг понимаешь, что слишком многое вчитал в историю, - именно тогда чувствуешь себя особенно беззащитным, одиноким и даже, может быть, глуповатым."

"Может быть, в этом преимущество дружбы с теми, кто умер давно: чувства к ним не ослабевают."

"Голос писателя - кто сказал, что его так легко найти?"

"Умирает ли кто-то вовремя? Только не Флобер, не Жорж Санд..."

"Я к совпадениям равнодушен. В них есть что-то пугающее: ты на мгновение чувствуешь, каково жить в упорядоченной, богоуправляемой вселенной, где Он Сам смотрит тебе через плечо и услужливо оставляет толстые намеки на вселенский распорядок. Мне больше нравится ощущать, что мир хаотичен, беспорядочен, постоянно и временно безумен, - ощущать непоколебимость людского невежества, жестокости и глупости."

"Один из способов узаконить совпадения - это проводить их по ведомству иронии. Так поступают умные люди. Ведь ирония - норма нашего времени, собутыльник значительности и остроумия. Кто станет возражать? И все-таки иногдя я думаю: а вдруг самая остроумная, самая значительная ирония - это просто причесанное, хорошо образованное совпадение?"
читать дальше