Джеймс Уистлер "Изящное искусство создавать себе врагов". Забавная книжка. Главным образом, конечно, для любителей искусства, конкретно - живописи...
Уистлер - художник. Дело происходит в конце XIX века. Уистлер работает в Англии, его работы вызывают критику знаменитого критика искусства Рескина. Уистлер осмеливается возражать, еще таким неожиданным образом - дело дошло до разбора в суде. А дальше развернулось обширное сражение - сначала Уистлер против Рескина, потом Уистлер против Рескина и еще нескольких критиков, потом... подключаются все новые персоны, мелькают знаковые имена - ну, например, Оскар Уайльд и Суинберн... так что, пожалуй, в итоге, Уистлер против всех.
Книжка представляет собой сборник, так сказать, вырезок из печати. Уистлер собрал... ну, или там ему помогали... кто-то... собраны критические заметки и фрагменты из разных газет, иногда и из книг по искусству. На все эти публикации Уистлер отвечал своими письмами в те же газеты и речами на разных публичных мероприятиях. Звучат хлесткие и пафосные фразы (с обеих сторон), проявляются сарказм, ирония и всяческое остроумие... Все такое.
Прочитала с интересом (книжка маленькая), хотя, конечно, все это очень специфическое... Сразу скажу откровенно - я тут, в общем-то, склонна присоединиться к Рескину и прочим. Хотя Рескин, конечно, сухарь, это я помню! читала какой-то его сборник... (боже, что мне только не попадается... ) Но я опять же помню, что Уистлер - из импрессионистов, а я импрессионистов не люблю...
Заглянула в гугл, чтобы хоть понять, о чем сыр-бор. Ну... импрессионизм, само собой... Хотя и не так ужасно, как можно себе подумать после чтения всех этих статей. Хотя та самая картина, из-за чего все началось... как я поняла... вызвавшая негодование Рескина и последующий судебный процесс... В общем, на меня, как и на Рескина, производит нехорошее впечатление ( отвратительная мазня )
читать дальше
Хотя другая картина (одна из), вызвавшая горячие нападки, портрет девочки какой-то там... Ну, вполне обычная... По крайней мере, в наше время мы уже к такому привыкли.
читать дальше
Правда, тут упоминаются зеленое перо, еще что-то там зеленое... А на фотке ничего зеленого не наблюдается, я бы сказала... Это, видимо, уже явление, про которое встречаются упоминания в воспоминаниях художников - краски с течением времени изменяются, химические реакции что ли. Состав меняется, первоначальный цвет искажается... Грустно.
Короче говоря, обе стороны в запале перегибают палку. Как мне кажется. Критики слишком пристрастны (хотя по-человечески понять можно, после нападок и оскорблений! ), Уистлер тоже несет пургу... вплоть до того, что только художник имеет право критиковать художника, а не всякие там. Плюс к тому, упорно кажется, что он еще и тролль вдобавок. Выражаясь современным языком. Нарочно доводит и провоцирует серьезных людей, серьезно занимающихся искусством.
При чтении какого-то пассажа подумалось - а не связана ли вся эта катавасия - в смысле, не данный конкретный случай, а вообще, импрессионизм и прочие эксперименты с возникновением фотографии? Художников оскорбило, что какие-то там левые люди с механическим приспособлением создают нечто гораздо лучше и точнее отображающее реальность,чем их труды, далее логически развилось до стадии, что - точное отображение реальности для дураков, художник должен самовыражовываться! и т.д., пошло-поехало. Все то же желание элитарности и "не только лишь все". (рассуждаю я, испытывая неприязнь к импрессионистам )
читать дальше
Джон Рескин: "Я до этого много видел и слышал о нахальстве кокни, но все же я не ожидал, что самодовольный скоморох посмеет нагло запросить двести гиней за то, что он швырнул горшок краски в лицо публики."

"- Не покажется ли эта цена (200 гиней) нам - нехудожникам, несколько чрезмерной?
- Очень вероятно.
- Но художники ведь всегда поставляют добротный материал за свою цену?
- Рад слышать, что это так твердо установлено."

"- Ах, два дня! Вы, значит, просите 200 гиней за двухдневную работу?
- Нет, я прошу за знания целой жизни."

"- Вы считаете, что это правильное изображение моста в Баттерси?
- Я не собирался дать "правильный портрет" моста. Я стремился к изображению лунного цвета, и устой моста в центре картины, может быть, вовсе не похож на устои моста в Баттерси, знакомые вам при дневном свете. Что касается того, что именно изображено на картине, то это зависит от того, кто на нее смотрит. Для некоторых - на ней изображено все, что предполагал изобразить художник, а для других - ничего."

"- Рассмотрите этот ноктюрн в синем и серебряном, будто изображающий мост в Баттерси. Что это за сооружение в середине? Это подзорная труба или пожарная лестница? Разве оно похоже на мост в Баттерси? что это за фигурки на верху моста? Если это лошади и экипажи, каким манером, во имя всего святого, они оттуда спустятся? Теперь относительно этих картин - с точки зрения истца, присяжным нельзя публично выразить свое мнение, или они рискуют, что против них также будет возбужден иск за убытки."

"Прокурор: Если кто-нибудь считает картину пачкотней, он вправе это сказать, не подвергая себя риску вызвать против себя судебный процесс."

"Мистер Боуэн предлагает рассмотреть картину Тициана, чтобы показать, что такое законченность. Мистер Парри протестует против этого. Мистер Хэдлстон: "Вам придется доказать, что это действительно Тициан". Мистер Боуэн: "Я смогу это сделать". Мистер Хэдлстон: "Это основано только на общепринятом мнении. Мне не хочется вызывать смех, но всем известна история с "бесспорным" Тицианом, который был куплен, чтобы учащиеся и все прочие могли открыть тайну его удивительных красок. С этой целью картина была смыта, а под ней открылась красная поверхность, под которой, как предполагали, и была скрыта тайна, но, продолжая смывать, они обнаружили портрет Георга III в полной военной форме."

"Снова и снова генеральный прокурор твердил, защищая свое дело: "Что станется с живописью, если критики не будут применять плеть?" С таким же успехом он мог бы спрашивать, что сталось бы при подобных обстоятельствах, если бы они были возможны, с математикой. Я утверждаю, что дважды два у математика продолжало бы равняться четырем, несмотря на жалобное хныканье профана о трех или воплях критиков, требующих пяти."

"Жизнь, прожитая среди картин, еще никого не сделала художником - иначе полисмен в Национальной галерее мог бы считать себя им. С таким же правом можно утверждать, что тот, кто живет в библиотеке, обязательно должен умереть поэтом."

"Критик считает себя пиявкой, необходимой для здоровья художника, и пишет, что способствует благу искусства. Но тем же росчерком пера он оплакивает упадок вокруг себя и объявляет, что лучшие вещи были созданы, когда его не было для оказания помощи."

"Вкус" давно уже путают со способностями. Его признают достаточным основанием для суждения о музыке, поэзии и живописи. Искусство легкомысленно считают делом личного мнения, и современная цивилизация больше не признает того, что в основе искусства лежат законы, столь же твердые и точные, как в науке."

"...Он стоял под одной из моих "гармоний", с трудом впивая ее легкое дыхание и являя собой потрясающую горчично-салатную "композицию" с пестрым голубым кашне в узорах "птичьего глаза" - тем самым он ненароком немедленно и начисто уничтожил мою работу целого года!"

"Картина закончена, когда исчезли все следы способов ее создания."

"Трудолюбие в искусстве - необходимость, а не добродетель, и любые следы его в произведении - недостаток, а не достоинство, доказательство не достижений, а совершенно неудовлетворительной работы, так как только труд может стереть следы труда. От работы мастера не несет потом лица, в ней не заметно усилий, она с самого начала закончена."

"Подражатель - несчастное создание. Если человек, пишущий только то, что он видит перед собой - дерево, цветок или что другое, - был бы художником, то королем всех художников был бы фотограф. Задача художника создавать что-то сверх этого: написать человека, а не только его внешние черты."

"... Люди, принимающие чувствительность за поэзию, те люди, для которых не существует совершенных произведений искусства, если они не приносят им самим непосредственной пользы."

"Человеколюбие заменяет Искусство, и божьи творения должны находить свое оправдание в полезности. Красоту смешивают с добродетелью, а перед произведением Искусства вопрошают: "Какую пользу приносит оно?"

"Как покорно все случайное в Природе принимается за "великое", видно из беспредельного восторга, вызываемого ежедневно банальным заходом солнца."

"Избранный богами для завершения их трудов, художник создает удивительную вещь, называемую шедевром, которая своим совершенством превосходит все, к чему они стремились в так называемой Природе. И боги стоят и дивятся, и видят, насколько прекраснее Венера Милосская, чем их собственная Ева."

"По глупости стали смешивать искусство с образованием, считать, что все должны быть одинаково подготовлены для него."

"Искусство существует - ни одна лачуга не защищена от него, никакой принц не может на него рассчитывать, самый обширный ум не может его создать, а тщетные усилия сделать его повсеместным кончаются глупой комедией и грубым фарсом."

Оскар Уайльд: "Предупреждаю, Джеймс, оставайтесь, как я, непонятым. Быть великим - значит быть неверно понятым."

"Я почерпнул из газет, где, естественно, я читаю только о себе, общее впечатление оскорбительной агрессивности... которая подготовила меня к тому, что по прибытии //в Америку// меня ожидает томагавк. Однако, не могу же я откладывать поездку, пока не пройдет век любителей."

"Я всегда тщательно уничтожал доски, рвал оттиски и жег полотна, дабы избавить будущего коллекционера от унижения каталогизировать свои обидные ошибки. Уничтожать - значит сохраниться."