А.В.Богданович. Дневники.
«14 декабря 1889г. Сегодня были у митрополита. Он вспомнил про бунт в Петербурге 1824г. Рассказывал про Петербург того времени, что, где теперь Конногвардейский бульвар, был канал и вплоть до дворца можно было ездить на лодках, что, когда Шульгин из Москвы был переведен в Петербург обер-полицмейстером, с ним переехало в столицу много темных людей, которые устроили себе под дворцом из досок на воде жилища и там укрывались от преследований. Во время бунта Московский полк стоял развернутым флангом от Сената до дворца. Против памятника Петру I был тогда мост на ту сторону. Чтобы можно было его разводить, вырубали с двух сторон лед, и туда-то во время бунта было брошено много тел, даже полуживых. Опять вспомнил митрополитов Серафима Петербургского и Евгения Киевского, как последний на извозчичьих санях со своим дьяконом Прохором не мог прямо вернуться во дворец, а поехал, с Прохором на запятках, через Гороховую и Фонтанку, и тогда уже во дворец, бывши в полном облачении. Как он сам вечером, бывши тогда иеромонахом, приводил студентов семинарии к присяге Константину, а через неделю без всяких объяснений тех же студентов должен был вторично заставлять присягать Николаю. Что император Николай 14 декабря пошел в народ, чтобы узнать, будет ли народ его недружелюбно принимать как императора, но увидел, что в народе нет к нему недружелюбных чувств. Рассказал, что все казненные до казни исповедались сердечно и раскаялись. Один Пестель не захотел причаститься.»
Братья де Гонкур. Дневник.
«В Пассаже Миреса разглядываю кружевной веер, с голубками, клюющими тюльпаны на его паутинке, с перламутровой ручкой, легкой, как кружево. Этот веер вдруг открыл мне способ написать роман, замысел которого давно уже мучает меня, - роман о благовоспитанной любви благовоспитанной женщины. Глядя на этот веер, я подумал, что хорошо бы собрать коллекцию всех предметов, служащих выражением изящества в области ума, чувства, быта в наши дни, а когда коллекция будет готова, расположиться для работы над романом среди этих отборных, изысканных реалий.»
читать дальшеЙ.Колфэр. Флетчер Мун, частный детектив.
«За двенадцать лет жизни на этом неутомимо вращающемся шарике под названием Земля я повидал много такого, что вам и в страшном сне не приснится. Я видел вывернутые наизнанку коробки для школьных завтраков с единственным жалким апельсином, чудом уцелевшим на дне. Я видел самодельные радиовещательные установки с территорией охвата в пять графств и тележки украденных у малышей сладостей… Разыскивая потерянные «валентинки», мне столько раз приходилось опускаться на самое дно, что я начал думать, будто меня уже ничем не проймешь. В конце концов, тому, кто сталкивался с темной стороной школьных задворков, жизнь способна преподнести не так уж много сюрпризов.»
Б.Сандерсон. Устремленная в небо.
«Я запрыгнула на камень и взобралась на крыло М-Бота, что проделывала уже множество раз. Кобб сидел в открытой кабине, рядом, пристегнутая к подлокотнику его кресла, лежала рация, которую я ему вернула.
-Привет! – донесся из кабины голос М-Бота. – Ты чуть не погибла, и поэтому я должен сказать что-нибудь такое, что отвлечет тебя от серьезных, помрачающих рассудок размышлений о собственной смертности. У тебя ужасные ботинки!
Я расхохоталась почти истерически.
- Я не хотел быть предсказуемым, - пояснил М-Бот. – Потому и сказал, что они ужасные. Но на самом деле я думаю, что эти ботинки очень милые. Пожалуйста, не думай, что я соврал.
Кобба трясло, как в лихорадке. Руки его дрожали, взгляд был устремлен куда-то в пространство.
- Кобб, - сказала я. – Вы сели в корабль. Вы летели.
- Эта штуковина просто чокнутая. – Он повернулся ко мне и вроде бы вышел из ступора. Тьма! Выглядел он кошмарно. Первый за много лет полет явно стал для него тяжелым испытанием.
Кобб спрыгнул с крыла не землю.
- Нужно прогнать этот бомбардировщик назад в небо. Не дай ему сбросить бомбу и испарить меня. Я еще не выпил свой послеобеденный кофе.»
Д.Шелег. Нелюдь. Время перемен.
«Через несколько минут блуждания по рынку я начал закипать. А все из-за того, что ничего похожего на накидку или плащ, на глаза так и не попалось.
- Эй, Нел! – услышал я насмешливый голос Тиса за спиной, - не промок ли ты часом?
- Здорово! – сказал я, оборачиваясь и внимательно рассматривая парня. – Очень сильно промок.
А посмотреть было на что. Тис стоял в качественном черном плаще без своей привычной маски. С измененным магией лицом и красивой белозубой улыбкой.
- Не понял?! – непроизвольно вырвалось у меня. – Что у тебя с лицом?
- Не обращай внимания, - легкомысленно махнул рукой парень. – Это моя новая внешность. Ты же помнишь, когда прогремел тот взрыв, мне неплохо потрепало лицо. Ты же тогда его просто по-быстрому залечил, и, как оказалось, не совсем качественно. Через несколько часов началось воспаление. Но потом Мия меня подлечила, а когда я проснулся, мое лицо уже было таким. Но, если честно, я рад, что она изменила и убрала мои выпирающие зубы, они мне никогда не нравились.»