Дж.Типтри-мл. Счастье – это теплый звездолет.
«- Мне интересно, Питер, знаешь ли ты, что на птицах этих стеклянные шпоры с твою руку длиной? Заденет такой чью-нибудь ногу – и отрежет как саблей. Когда я сказал ксемосцу, что шпоры придется снять, он снова устроил мне сцену. Впечатление такое, что в состязаниях участвуют их заклятые враги и шпоры нужны им, чтобы тех угробить. Предупреди-ка ребят, которые ведают инвентарем, пусть примут меры – Ксемос-три явно решил заняться членовредительством.
- С серпами на колесах колесниц своих… - задумчиво произнес Крисмас. – Вроде той шайки из созвездия Орион, с их реактивными двигателями, извергающими кислоту.
- А помнишь разумных норок, которые никак не могли взять в толк, почему нельзя посыпать дорожку позади себя гвоздями? – Ламонт коротко засмеялся. – Иногда мне кажется, будто Центр от нас ждет, чтобы мы учили цивилизованному поведению всех правонарушителей в Галактике.
Крисмас переключил аппарат на общий канал связи: лампочка вспыхивала, напоминая о том, что пора начинать ежедневное совещание всех сотрудников. Слушая вполуха, что говорят другие, он одновременно просматривал проекты решений, целую стопку которых Дана принес ему на подпись. Один из сотрудников описывал сейчас праздник, которым должны были завершиться состязания гигантских улиток-ледовиков. Улитки покрыли дистанцию в пятьдесят футов за невероятно короткое время, шесть месяцев, и ожидалось, что завтра они пересекут линию финиша. В планетной системе, их приславшей, интерес к исходу состязаний сам по себе побил все рекорды.»
читать дальшеК.Сваминатан. Слишком много мертвецов.
«В тот вечер я смотрела на скалу, и она менялась у меня на глазах. Или, может, это менялось освещение? Синева исчезла – все окрасилось в темно-оранжевый цвет. Воздух стал вязким. Листья, трава и ветви исчезли. Деревья скрылись за скалами и лощинами. Воздух позеленел, став мрачно-оливковым, цвета воспоминаний. Теперь скала была настоящей. Черная, совершенно черная, и все же очертания можно разобрать. Разъяренная и незыблемая, она выглядела угрожающе. В тот момент я поняла, что мне через нее не пройти. Это была правда. Это была смерть.
Правда – это скала на закате. Все зависит от того, как вы на нее смотрите. Она каждый раз другая и каждый раз настоящая. Все зависит от зрителя. Зритель – это воздух, свет, время суток. Все это решает, как будет выглядеть скала. Создает правду.»
Б.Вонсович. В паутине чужих заклинаний.
«Дитрих уселся на мой стол, на то самое место, где не так давно сидела Эмми. Пришлось подойти и отодвинуть колбу на безопасное расстояние. Очень было похоже, что нужно найти для нее другое место, а то она постоянно оказывается в опасности. Этак фикус несколько раз свалится на пол, прежде чем перекочует в удобный горшок. Корешки могут сломаться. Пусть их пока нет, но ведь будут же!
- Дитрих, в этом кабинете три стула, - напомнила я. – И пусть мой под вами может развалиться, но остальные-то оба крепкие. Вам совершенно незачем садиться на стол.
- А что с вашим стулом? – он перегнулся через столешницу и покачал мой стул, который начал возмущенно поскрипывать. – Нет, он не скоро развалится, не волнуйтесь.
- Но развалится непременно, - заметила я. – И как скоро это случится, только Богиня знает.
- Боитесь? Так давайте поменяем стулья!
- Чтобы он развалился под вами, да еще на глазах у клиента? Вы будете слишком глупо выглядеть на полу в обломках.
- А вы – умно? – рассмеялся Дитрих.
- Мое падение ущерба вашей репутации не нанесет.
- А вашей?
- Ваша важнее. А вы ее подвергаете опасности. Вдруг сейчас кто-то войдет, а вы лежите на столе? Что он о вас подумает?
- Что мы проводим следственный эксперимент? – предположил Дитрих, но со стола слез.
Я не стала говорить, что такое предположение может прийти в голову только тому, у кого с этой самой головой серьезные проблемы. Конечно, вполне могло быть, что клиенты Дитриха как раз из таких.»