Столетие безумно и мудро.
Из Манифестов Екатерины II.
«Уверяем еще себя иметь в империи нашей больше таких истинных сынов отечества, которые для общего государственного спокойствия предпочтут всегда жертвовать общему благоучреждению малою частию своего собственного, нежели для партикулярной корысти делать толь полезному делу препятствия и остановку».
Из Указов Пугачева.
«Я по свете всему войску и народом учрежденный великий государь, явившейся ис тайного места, прошеающий народ и животных в винах, делатель благодеянии, сладоязычной, милостивый мягкосердечный российский царь, император Петр Федорович.
Заблудившия, изнурительныя, по мне скучившиеся, услыша мое имя, ко мне идти, у меня в подданстве и под моим повелением быть желающие! Без всякого сумнения идите и, как прежде ваши отцы и деды, моим отцам и дедам служа, выходили против злодеев в походы, проливали кровь, а с приятелями были приятели, так и вы ко мне верно, душевно и безсумненно идите. Ныне я вас землями, водами, лесами, жительствами, травами, реками, рыбами, хлебами, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом пожаловал по жизнь вашу. И пребывайте так, как степныя звери. В благодеяниях и продерзостиях всех вас пребывающих на свете освобождаю и даю волю детям вашим внучатам вечно».
***
читать дальше«И желаем вам спокойной в свете жизни, для которой мы вкусили и претерпели от прописанных злодеев-дворян странствие и немалое бедствие. А как ныне имя наше властию всевышней десницы в России процветает, того ради повелеваем сим нашим имянным указом: кои прежде были дворяне в своих поместьях и вотчинах, - оных противников нашей власти и возмутителей империи и раззорителей крестьян, всячески стараясь ловить, казнить и вешать, и поступать равным образом так, как они, не имея в себе малейшеаго христианства, чинили с вами, крестьянами. По истреблении которых противников злодеев-дворян всякой может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, коя до века продолжатца будет».
Е.Щепетнов. Лекарь.
«Монах принес бутыль, нарезанный сыр на блюде. Пафнутий внимательно осмотрел пробку бутылки и кивком отослал его, крикнув вдогонку:
- Дверь прикрой, аспид. Вечно уши развешиваешь, подслух нечестивый!
- Ну привет, Марьяна, - уже нормальным голосом сказал Пафнутий и остро взглянул на нее. – Молодо ты выглядишь что-то, если бы не твое нахальство, я бы тебя и не узнал. Как это ты омолодилась-то? Или секрет?
- Свежий воздух, правильное питание, никаких волнений – вот и секрет вечной молодости! Пафнутий, ну чего ты ерунду спрашиваешь? Я ведь магичка и лекарка, у нас есть свои секреты, за которые могут нам и голову снести, если выдадим. Понимаешь?
- Понимаю. Ладно. Давай вот винца попробуй, а потом и к делу перейдем. – Он разлил красное густое вино по бокалам, отпили. – Так что ты там говорила о тысяче золотых? Что за эти деньги надо будет сделать? Абить Анафима? Поджечь собор? – он перекрестился на образа в углу и добавил: - Прости, Господь, нечестивого.
- Нет. Все проще. Один мой знакомый потерял метрики свои. Надо вписать его в церковную книгу… У тебя же хранятся все книги, за несколько сотен лет? Надо будет стереть одну запись и сделать на ее месте другую. И выдать справку для магистрата, датированную тем временем. Даю тысячу золотых. Идет? По рукам?
- Полторы тысячи. Сложное дело – вытравлять надпись, писать опять же… Так и вгоняешь меня в геенну огненную, буду я из-за тебя гореть на сковородке адовой! Так хоть тут порадоваться».