Оборона Ленинграда.
Е.С.Лагуткин, начальник МПВО: «Первое время жители города хоронили погибших. Но это продолжалось недолго. Вскоре покойников стали оставлять на местах, где их заставала смерть. Трупы лежали в квартирах, во дворах, на улицах, в подвалах, на чердаках. Появилась опасность возникновения эпидемий. В эти тяжелые дни работа по сбору, перевозке и захоронению трупов была возложена и на части МПВО.
Итак, наряду с тушением пожаров мы приступили к выполнению и этой тяжелой и печальной работы. По своему объему она не только была велика, но и крайне оперативна, так как малейшая задержка с захоронением трупов могла привести к непоправимому – к эпидемии. Первое время работы приходилось вести круглые сутки. Нашими подразделениями проверялись квартиры, подвалы, пустыри, скверы и т.д. Все собранные трупы вывозились на кладбище. читать дальшеОдновременно вывозились трупы из моргов и других мест, где их накопилось тысячи. О количестве перевозимых и подобранных трупов можно судить хотя бы потому, что на их перевозку приходилось наряжать ежедневно свыше 50 больших грузовых машин. Очень тяжело было готовить могилы-траншеи, так как мерзлый грунт солдаты копать не имели сил. Многие из них настолько были ослаблены, что не могли работать ни ломом, ни киркой. Помогала взрывчатка, часть которой мы добывали из разряженных вражеских авиабомб».

Е.Кароль. Совушка ее величества.
« - Милая, что-то ты сегодня бледна. Не приболела?
- Нет, все в порядке. Я жару плохо переношу. – Обмахиваясь тетрадкой, я чувствовала себя растаявшей на солнце глазурью. – Мне больше ранняя весна или осень нравятся, градусов так пятнадцать-двадцать, не более. А сейчас, наверно, все сорок, да?
- Сорок два.
Ужас…
И тут бабахнула входная дверь, и кто-то натужно прокричал:
- Помогите! Скорее! У нас четверо крайне тяжелых!
Жара была позабыта, как и пустые разговоры, и, вспомнив о том, что мы не сонные мухи, а вроде как целители, мы поторопились в коридор. Господи… Крайне тяжелых? Да тут четыре почти трупа!
- Виктория!
Дернувшись от сурового окрика Добринда, уже отдающего приказы, кого и куда класть, а заодно рассылающего экстренные вызовы по соседним поселкам, потому что операции предстояли тяжелые и очень срочные, я с трудом взяла себя в руки. Пока мозг частично тупил, я торопливо мыла руки, кивала на указания гнома, доставала свои инструменты и уже на автомате вкалывала анестезию, промывала, чистила раны от яда, укладывала внутренности на положенные им места, дезинфицировала, зашивала… И в какой-то момент, мельком глянув в очередную жуткую рану на ноге следующего пациента и увидев там нечто жирное и копошащееся, самым позорным образом грохнулась в обморок…»